* * *

Пассажирский авиалайнер приземлился в Киншасе в самый разгар жуткого тропического ливня. Пока самолет выруливал на стоянку, дождевая вода потоками стекала с него, заливая иллюминаторы, и за несколько секунд, понадобившихся на то, чтобы спуститься по трапу и добежать до автобуса, Изабелла промокла до нитки.

Как ей и было обещано, на выходе с таможенного и иммиграционного контроля ее уже поджидали. Встречающий оказался симпатичным молодым летчиком в обычном летном комбинезоне цвета хаки без каких-либо нашивок или знаков различия. Когда он поздоровался с ней по-испански, она смогла определить кубинский акцент; теперь, когда она знала, к чему прислушиваться, это было несложно.

Он настоятельно потребовал, чтобы она отдала ему чемодан и коробку с подарками для Никки, и отчаянно флиртовал с ней в разваливающемся на ходу такси всю дорогу от главного здания аэровокзала до сектора, отведенного под частные и чартерные рейсы.

Когда они добрались до небольшого летного поля, дождь прекратился. Небо все еще было покрыто тучами, но внизу стояла страшная духота, горячая и влажная, как в парилке. Он загрузил ее багаж в задний отсек маленького одноместного самолета. Такую машину она видела впервые. На нем не было никаких опознавательных знаков, кроме загадочного номера, неизвестно что обозначавшего, и он весь, от носа до хвоста, был выкрашен в грязновато-желтый песочный цвет.

– Мы что, полетим в такую погоду? – спросила она его. – Разве это не опасно?

– Ах, сеньора, если нам суждено погибнуть, вы умрете в моих объятиях – подумайте, какая прекрасная кончина!

Как только самолет поднялся в воздух, он как бы невзначай положил руку ей на бедро, дабы привлечь ее внимание к проплывающему под ними пейзажу.

– Держи руки на руле. Следи за дорогой. – Она взяла его руку и вернула на прежнее место. Он сверкнул глазами, потом зубами и весело рассмеялся, будто только что покорил ее сердце.

Однако долго сердиться она не могла. Ибо с каждой минутой становилось все более очевидным, что курс, по которому они летели, ведет на ту самую базу, где она в последний раз виделась с Никки. Спустя два часа она смогла различить под низко нависающими тучами, прямо перед ними, бескрайний серый простор Атлантики.

Пилот повернул к югу вдоль побережья, и тут она резко выпрямилась на сиденьи и внутренне возликовала. Она сразу узнала излучину реки и широкое устье, соединяющееся с океаном. Пилот опустил закрылки и стал заходить на посадку; вскоре самолет коснулся знакомой полосы из красной глины.

«Никки, – думала она. – Скоро уже, мой малыш. Совсем скоро мы вновь будем свободны».

Когда они отъехали в сторону от полосы, она тут же увидела его. Он стоял во весь рост на переднем сиденьи «джипа». За это время он подрос минимум на два дюйма; его ноги казались чересчур длинными и по-жеребячьи нескладными. Волосы также отросли по сравнению с ее предыдущим визитом и непослушно выбивались из-под мягкой военной пилотки, но вот глаза были прежними. Его чудесные, чистые зеленые глаза; даже на таком расстоянии она видела, как они радостно блестят. Как только он разглядел ее за ветровым стеклом кабины, он замахал обеими руками, и на его красивом загорелом лице засияла ослепительная белозубая улыбка.

Вместе с ним в джипе сидели водитель и Хосе, кубинский десантник, с которым она познакомилась в свой прошлый приезд. Когда она выбралась из кабины и спрыгнула на землю, они оба заулыбались столь же широко, как и Никки.

Никки выскочил из джипа и побежал навстречу. На мгновение ей показалось, что он сейчас бросится ей на шею, но в последний момент он все же сдержался и, как обычно, протянул руку.

– Добро пожаловать, мама. – Она чувствовала, еще немного, и ее сердце разорвется от нежности к нему. – Я очень рад тебя видеть.

– Здравствуй, Никки, – с трудом проговорила она осевшим голосом. – Ты так вырос, что я еле тебя узнала. Ты становишься совсем взрослым мужчиной.

Это было именно то, что он хотел от нее услышать. Он привычным жестом засунул большие пальцы за ремень и важно скомандовал Хосе и водителю:

– Идите и возьмите багаж моей мамы.

– Слушаюсь, генерал Пеле. – Хосе шутливо отдал ему честь и обратился к Изабелле: – Приветствую вас, сеньора. Мы так ждали вашего приезда.

«Похоже, я теперь здесь всеобщая любимица, что-то вроде тети полка», – цинично усмехнулась про себя Изабелла.

Она достала из коробки с подарками две упаковки сигарет «Мальборо», по двести штук в каждой, и вручила их Хосе и водителю, после чего ее популярность тут же подскочила на недосягаемую высоту. В Анголе западные сигареты были самой твердой валютой.

Пока Николас вез их по направлению к пляжу и счастливо болтал, сообщая ей все накопившиеся после их последнего свидания новости, Изабелла, внешне проявляя крайне лестный для него интерес к его всевозможным подвигам и достижениям, одновременно куда более внимательно, нежели прежде, изучала окружающую обстановку. Теперь она поняла, что в схеме, нарисованной для Шона, ею были допущены несколько серьезных ошибок. Помимо того, тренировочный лагерь явно вырос со времени ее последнего визита. Судя по всему, теперь здесь находилось несколько тысяч бойцов, а под маскировочными сетками она приметила какие-то артиллерийские установки. Они были похожи на длинноствольные зенитные орудия. Чуть поодаль она увидела грузовики с установленными на них дисками радаров; антенны были направлены в небо, и она с тревогой подумала об отце и Гарри, которым предстояло пролететь на «Лире» прямо над ними. У нее не было никакой возможности предупредить их об этих изменениях.

Когда они доехали до лагеря у пляжа, Изабелла сверилась с показаниями спидометра. Он зафиксировал, что от взлетно-посадочной полосы до пляжа было всего 3, 6 километра – намного меньше, чем ей прежде казалось. Можно было только гадать, насколько это обстоятельство усложнит операцию по их спасению. Во всяком случае, подкрепления смогут подойти быстрее, чем Шон предполагал в своих расчетах.

Хосе отнес ее багаж в охранное помещение. Там ее ждали две те же женщины, с которыми она имела дело в прошлый раз. Однако теперь их поведение было более дружелюбное и неформальное.

– Я привезла вам подарок, – с ходу заявила Изабелла и вручила каждой по флакону духов, подобранных скорее по размеру, чем по изысканности аромата. Они пришли в полный восторг и столь щедро себя опрыскали, что в комнате сразу стало нечем дышать. Прошло несколько минут, прежде чем они смогли приступить к осмотру багажа Изабеллы.

Фотоаппарат на сей раз никакого интереса у них не вызвал, а вот с ее косметикой они долго не желали расставаться. Изабелла предложила им испробовать свою губную помаду; они с готовностью согласились и долго любовались на себя в зеркальце пудреницы Изабеллы. Одним словом, все это больше походило на встречу старых добрых друзей, чем на обыск.

К тому времени, когда они, наконец, добрались до содержимого коробки с подарками для Николаса, их служебное рвение и вовсе сошло на нет. Одна из них выудила из нее ненадутый футбольный мяч.

– Ах, как обрадуется Пеле, – воскликнула она, и Изабелла внутренне напряглась, увидев, что она протягивает руку к насосу.

– Это для мяча.

– Да. Я знаю, накачивать воздух. – Женщина пару раз рассеянно надавила на ручку и, убедившись, что он работает, уложила его обратно в коробку.

– Очень сожалею, что причинила вам беспокойство, сеньора. Мы просто выполняли свой долг.

– Ну, разумеется. Я все понимаю, – заверила их Изабелла.

– Вы пробудете здесь две недели. Мы все рады вам. Пеле места себе не находил, узнав, что вы скоро приедете. Он очень хороший мальчик. Все его очень любят. Мы им гордимся.

Она помогла Изабелле отнести вещи в ту же хижину, где она останавливалась во время своего предыдущего визита.

Николас сидел на ее кровати, заблаговременно облачившись в плавки.

– Пойдем скорее, ма, сплаваем к рифу. Вот увидишь, я тебя обгоню.